Dragon Age: Империя Масок - Глава 11
— Шемлен, — презрительно сказал предводитель эльфийских воинов, стоявший над Мишелем, а потом с усмешкой повернулся к своих людям.
Мишель был привязан к одному из фургонов. Селина лежала рядом на расстеленном одеяле, а молодая эльфийка — судя по посоху, ученица мага — занималась её ранами. Она выглядела лучше, чем прошлой ночью, по крайней мере так ему показалось. Они зашили рану, которую она получила, упав и ударившись головой, а эльфийка с помощью магии снимала воспаление. Целительница не говорила с Мишелем, просто стояла, наклонившись над Селиной и протянув к ней руку, светящуюся прохладным белым светом, от которого по спине Мишеля бежали мурашки.
Эльфы-воины обращались к нему, конечно, но их лексикон был не слишком разнообразен.
— Шемлен, — снова сказал их лидер. Он был высок и широкоплеч. Мускулы на его руках говорили о жизни, проведенной с мечом в руках, и он был самым старшим из воинов, стоявших над Мишелем. — Знаешь, что мы делаем с такими, как ты? Ну, — эльф притворился, что задумался, — по правде говоря, это зависит от того, сколько у нас времени. Если мы торопимся, то просто убиваем вас из луков, как волков с водяной болезнью. Но если у нас есть в запасе пара дней, есть одна игра — Зубы Фен'Харела.
Несколько воинов рассмеялись. Но как минимум один из них, самый молодой, остановился и неловко отвернулся к деревьям.
— Мы снимаем с вас одежду и связываем вам руки, — сказал эльфийский предводитель, — и надеваем вам краги из твёрдой кожи, сквозь которую пропущены маленькие шипы, так, чтобы с каждым шагом они впивались глубже. Потом мы даем вам фору, считаем до ста и проверяем, как далеко вы смогли убежать, когда каждый шаг...
— Наверное, тебя ужасно гложет, что ты не можешь меня тронуть, — сказал Мишель, не меняя выражение лица.
Предводитель моргнул, но потом взял себя в руки.
— Когда Тален получит то, чего хочет, мы не просто тронем тебя, шемлен.
Каждый раз, сказав "шемлен", он на мгновение замирал и смотрел на Мишеля, проверяя, задело ли это его. Мишель подозревал, что эльф делает такую же паузу после удара мечом, и решил на всякий случай запомнить это.
В любом случае, эльфа не ждало ничего, кроме разочарования. Каждый раз, когда он пытался оскорбить Мишеля, тот лишь улыбался шире.
— А до тех пор ты так и будешь красоваться перед связанным пленником? — спросил Мишель. — Если только я не стану слишком опасен, в случае чего ты, наверное, пойдешь пугать детей или кричать на деревья.
Предводитель пронзил его злым взглядом.
— Фелассан назвал тебя шевалье. Он сказал, что ты — величайший из шемленских воинов. Может быть, я покажу тебе, на что способен настоящий мастер клинка.
— Такой, как вон те дети, играющие палками рядом с твоим фургоном? — Мишель указал подбородком на тренирующихся поблизости воинов. — Их наставник медлит, когда делает шаг в сторону. Я бы отрубил ему ногу за три удара сердца, — предводитель бросил невольный взгляд на тренирующего, как и его воины. — Вам стоит тратить больше времени на обучение своих людей... Или ты сам не заметил эту проблему?
— Ты оскорбляешь мой клан, — предводитель занёс кулак.
Мишель фыркнул.
— Ты сам оскорбляешь свой клан тем, что не можешь обуздать злобу, чтобы выполнить приказ твоих предводителей. Я не нанёс оскорбления ни твоим сородичам, ни вашей истории, ни вашему образу жизни. Только личное оскорбление дворняге, которой стоит поучиться манерам.
— Тем не менее.
Кулак предводителя врезался в лицо Мишеля, а когда туман в его глазах рассеялся, эльф снова улыбался.
— Знай свое место, шемлен, — он повернулся к своим воинам. — Присматривайте за ним. Если сделает что-то подозрительное, убейте.
Предводитель направился к своему фургону, оставив остальных на страже.
Мишель устроился поудобнее и принялся ждать. Через некоторое время он занял себя упражнениями, чтобы не дать рукам и ногам затечь. Один из воинов это заметил, — самый молодой, тот, которому было неприятно наблюдать за развернувшейся ранее сценой, — но ничего не сказал.
Сидя без дела и цели, Мишель расслабился, так, как будто медитировал в Церкви. Он позволил своему вниманию гулять, впитывая быт лагеря. Поварихи готовили дневную трапезу, похлебку из диких кроликов, овощей и приправ, которую подавали, насколько он мог судить с тридцати ярдов, с крестьянским хлебом. Его делали почти в равных долях из пшеницы, соли и сала, и во время голодных зим крестьянам часто было больше нечем насытиться.
Последний раз Мишель ел его много лет назад. Теперь, глядя, как старая эльфийка поливает свой кусок мёдом, он вспомнил, как его мать посыпала его кусочек хлеба сахаром. Сахаром, который она украла в таверне, где прислуживала. Рот Мишеля наполнился слюной, и он отвернулся.
Молодые воины закончили упражнения с мечом и взяли в руки луки. Охотники возвращались в лагерь с кроликами или оленями. Через несколько часов Мишель был вынужден признать, что стоянка хорошо организована и похожа скорее на военный лагерь, чем на пещеру остроухих бандитов, какой он ее представлял. Каждый эльф был занят, каждое движение служило определенной цели, но, в отличие от военных лагерей, здесь к выполняющим работу слуг относились с таким же уважением, как к охотникам и стражам. Они радостно общались друг с другом, обменивались приветствиями или шутками, словно члены семьи.
Мишель не был уверен, когда начал покачиваться в такт музыке, но он чувствовал, как тихий покой вливается в него успокаивающим ритмом, пока он сидит и наблюдает за лагерем. У музыки не было ни источника, ни мелодии. Это был даже не звук. Просто приятное, убаюкивающее ощущение, словно он был ребенком, которому, покачивая, пели колыбельную. Часть его сознания в замешательстве наблюдала за тем, как весь лагерь начал двигаться в такт этому невидимому ритму, но в основном его разум оставался спокойным и счастливым.
Мишель даже не удивился, когда один из воинов наклонился и перерезал его узы.
Пустые глаза воина умиротворенно взирали на что-то, видимое только ему. Другой воин улыбался, рассеяно покачиваясь из стороны в сторону под медленный ритм.
Мишель, не медля и не испытывая страха, поднялся. Целительница продолжала заниматься Селиной. Она перемешивала травы в ступке, что-то тихо напевая. Воины хлопали себя по бедрам в такт мелодии. Никто не обратил внимания на то, что шевалье, которого они охраняли, встал на ноги, и Мишель сам не придал этому значения. Тихий голос на границе его сознания что-то предостерегающе кричал, требовал взяться за оружие, но Мишель проигнорировал его и спокойно направился прочь от фургона, к которому был привязан.
Без страха повернувшись к стражам спиной, он шагал в такт мелодии, которую напевала целительница. Эльфийские разведчики на краю лагеря не обратили на него ни малейшего внимания. Одна разведчица насвистывала ту же самую мелодию.
Из лагеря в лес вела извилистая тропинка.
Мишель не торопился, позволяя мелодии вести себя по ней вниз, к небольшой поляне посреди леса.
Всю поляну занимал кратер примерно ста ярдов в диаметре, — словно Создатель зачерпнул рукой горсть земли. В центре кратера стоял круг из камней, каждый из которых был расписан слабо светящимися рунами. В центре круга стоял человек в темном плаще. Он был невысок, лысоват, с жидкой черной бородкой и маленькими поблескивающими глазами.
Он насвистывал, щелкая пальцами и притоптывая в такт мелодии.
Когда Мишель приблизился к кругу камней, руны на ближайшем из них полыхнули.
Музыка исчезла, разорванная подобно паутине, и Мишель, вздрогнув, упал на колени. Он словно проснулся посреди разговора. Все выглядело слишком ярким и резким. Трава под его руками была холодной и скользкой, а земля под ней, казалось, шевелилась.
— Рассказать анекдот? — спросил человек в круге. У него был слабый акцент, такой же, как у не самых знатных аристократов при дворе Селины.
Мишель дрожал всем телом, его зубы стучали друг о друга. Он напряг мышцы, прибегнув к серии упражнений, которые шевалье использовали, чтобы побороть эффект дурмана или чар.
— Что... Что...
— Сэр Мишель де Шевин заходит в таверну, — сказал человек в круге. — Хозяин смотрит на него и говорит: "В моей таверне только люди". Сэр Мишель отвечает: "Я не против. На эльфах все равно мало мяса", — Человек громко расхохотался.
— Что ты со мной сделал? — Мишель с трудом поднялся и застыл в боевой стойке, решив не рисковать попыткой выпрямиться. Земля под его ногами по прежнему раскачивалась, но упражнения помогли. Он ровно и медленно дышал, не обращая внимания на холодный пот, покрывший всё его тело.
— Отвлек стражей и освободил тебя из плена этих проклятых остроухих, — с удовольствием сказал человек в круге, — исключительно по доброте душевной, — он наклонил голову. — А, ты об этом? Небольшой трюк из Тени, заставляет людей тебя не замечать. Полезно, когда хочешь улизнуть из неприятной ситуации или подсмотреть за раздевающимися дамами. Хотя я, конечно, — добавил он, — так бы никогда не поступил. Потому что это неправильно.
Мишель посмотрел на человека, а потом на круг камней.
— Ты демон.
— Дух, — сказал человек, широко улыбаясь. — Пожалуйста, зови меня Имшаэль.
— Зачем?
Имшаэль — если это на самом деле было его имя — улыбнулся.
— Ну, надо же тебе как-то меня называть.
Мишель пронзил его взглядом.
— Зачем ты меня сюда привел?
— Потому что у тебя и у меня похожая проблема, — Имшаэль подошел к камням и остановился с натянутой улыбкой. — Мы оба хотим быть где-то ещё, кем-то ещё, но не можем.
От шагов демона на траве не оставалось следов. Его чёрный плащ был превосходно сшит, а пряжки на чёрных сапогах блестели.
— Я слышал о тварях вроде тебя, — сказал Мишель, пытаясь вспомнить старые предания. — Ты — демон желания.
— Выбора. Дух, — улыбка прилипла к лицу Имшаэля. — Я что, похож на демона желания? Тебе хочется, чтобы я разделся и натянул что-то воздушное и прозрачное? — вздохнул демон. — Существует множество разных духов, мальчик. Духи любви, чести, доблести, справедливости... — он махнул рукой и, развернувшись, зашагал вдоль камней. — И — да, гнева, голода, гордыни. Чтобы проникнуть сквозь Завесу, у нас у всех должна быть какая-то связь с этим миром.
Мишель двинулся за ним следом по внешней стороне круга. Его тело почти пришло в себя после того, что сделал с ним демон, но он до сих пор чувствовал в мышцах дрожь, как будто только что закончил хорошую тренировку. Пожелтевшая по осени трава ломалась под его ногами.
— И какая связь привела тебя?
— На этот раз — никакая. Эти проклятые эльфы призвали меня в этот круг, — Имшаэль постучал пальцами по одному из камней и поморщился, когда искра энергии ужалила его руку. — Заперли меня в нем. Я не могу уйти, и не могу вернуться в Тень. Я даже не могу использовать свои силы.
Мишель вспомнил песню, которая повлияла на сознание всех вокруг него.
— Ты использовал свою силу на всем лагере.
— Этот трюк? — Имшаэль усмехнулся. — Нет. Мои силы более... Масштабны.
Мишель несколько мгновений молчал, а потом, не выдержав, задал вопрос:
— Зачем они тебя призвали?
— Они хотят, чтобы я помог им вернуть частичку их истории. Ты знаешь историю, Мишель?
— Не очень, демон, — Мишель продолжал идти.
— Понимаешь, в вашем представлении Халамширал — старая столица эльфов, но раньше, ещё до того, как мальчики из Тевинтера как следует повеселились, у эльфов был дом побольше.
— Арлатан.
Имшаэль улыбнулся.
— Значит, ты все-таки не пропускал мимо ушей истории, которые тебе рассказывала в трущобах твоя эльфийская мать! — сказал он, а затем поднял руки, извиняясь. — Прости, прости. Вы, смертные, всегда такие недотроги, когда дело касается мыслей, текущих у вас из голов. Да, Арлатан. Но он был всего лишь столицей древней империи. Все это -— Орлей, Ферелден, те кусочки на западе — когда-то было частью Элвенана. Теперь, если копнуть достаточно глубоко в Орлее, можно найти древние гробницы эльфийской знати, — глаза Имшэля сузились. — И большинство этих гробниц, оказывается, связывают элувианы.
Мишель остановился и повернулся к демону.
— Под Орлеем спрятаны тайные ходы?
Имшаэль фыркнул.
— Тайные ходы? Нет, мальчик, ты думаешь о гномах. Эльфы не очень любили ходить. Элувианы — это волшебные зеркала. Заходишь в одно, двигаешься по некоему срединному месту, и выходишь из другого в нескольких днях пути, — демон снова стукнул по одному из камней и поморщился, когда искрящаяся энергия уколола его пальцы. — Старая эльфийская магия. Старую эльфийскую магию нельзя не уважать.
— И их можно использовать для путешествий, — Мишель пригляделся к демону. Это была ловушка. Демоны всегда строили козни. В каждой сказке о юноше, заключившем сделку с демоном, демон пытался подстроить ему ловушку.
Но иногда юноше удавалось поймать самого демона в эту ловушку и одержать победу.
— Да, их использовали для путешествий. Молодец, что слушал. Если бы ты захотел, то мог бы добраться из Джейдера до Вал Руайо, ни разу не увидев дневного света, — Имшаэль остановился и бросил на Мишеля взгляд. — Не спеши пускать слюни, шевалье. Там только старая, опасная магия и книги, которые ты, наверное, тут же бы сжег. Никаких волшебных мечей ты там не найдешь, — он снова зашагал вперед, как и прежде, не оставляя следов. — В любом случае, элувианы спят с тех пор, как вы захватили Халамширал. Наш друг-Хранитель пытается заставить меня их разбудить.
Мишель поспешил догнать его.
— Так почему ты его не послушаешь?
— Глубоко озабочен моим благополучием, да? Я тронут, — Имшаэль улыбнулся, но спустя мгновение его улыбка превратилась в оскал. — Он не может дать мне того, что мне нужно. Демон гнева питается яростью. Демон гордыни живет на глупостях, которые люди воображают, глядя на себя в зеркало по утрам. А мне нужен выбор. Тален хочет, чтобы элувианы пробудились, но за этим ничего не кроется. Он не заботится о последствиях своих поступков. Понимаешь?
— Нет.
Имшаэль рассмеялся.
— Честный малый. Ну, по большей части. А что, если я скажу тебе, что если ты найдешь смертного и заставишь его положить кровоточащую ладонь на один из этих проклятых камней, я сделаю историю Мишеля де Шевина правдой?
Мишель моргнул.
— Как?
— Эффективнее, чем это сделал твой покровитель, граф Бревин, купив поддельные бумаги, — Имшаэль усмехнулся, и его маленькие глазки сверкнули в паутине морщинок от смеха. — Несколько духов прошепчут нужные слова в нескольких снах. Несколько человек подделают документы и тут же об этом забудут. В следующий раз, когда бард Гаспара копнёт твоё прошлое, она обнаружит, что Мишель де Шевин — именно тот, за кого он себя выдает, и живые люди поклянутся печально отсутствующим Создателем, что помнят, как росли с благородным, чистокровным человеком сэром Мишелем.
— А что взамен?
— Я выберусь из этого проклятого круга и поселюсь в теле того человека, который прольет на камни свою кровь, — Имшаэль глубоко, счастливо вздохнул. — Я давно не гулял по миру. Хотелось бы на него посмотреть.
Мишель остановился, яростно сжав зубы.
— Ты хочешь, чтобы я отдал тебе во власть какого-то несчастного?
— Да, — Имшаэль повернулся к нему, и, хотя на его лице была улыбка, в глазах демона горел огонь. — Приятного мало, не правда ли? Потому-то это и называется выбор.
Мишель отвернулся от него и зашагал вперед. Увидев перед собой на траве следы, он понял, что сделал круг.
— Мне стоило бы тебя уничтожить.
— Для этого нужно всего лишь уничтожить пару рун, — сказал Имшаэль, не сбиваясь с шага. — Конечно же, тогда ты проведешь остаток жизни, опасаясь, как бы кто-то не узнал, кто ты такой.
— Я знаю, кто я такой, — сказал Мишель и покинул поляну с демоном.
Часовые на краю лагеря подпрыгнули, увидев его. Их луки взлетели вверх со скоростью, достойной восхищения, и они подняли тревогу, глядя с удивлением и страхом назад, в сторону лагеря, где ему было положено находиться в путах.
Мишель поднял руки.
— Я сдаюсь, — сказал он. — Отведите меня обратно к моей императрице.
На мгновение ему показалось, что эльфы просто его пристрелят, но потом, переглянувшись, они приблизились. Один эльф держался поодаль, натянув лук, в то время как остальные схватили Мишеля и повалили на землю.
Не жалуясь, он вытерпел крики, удары руками и ногами. Если это вернёт его к Селине, оно того стоит.
Теперь он знал, как она вернёт себе Орлей.
***
Дата публикации: 2014-07-22 04:06:49
Просмотров: 12445
| 
DA: Инквизиция